– Считайте, Георгий, что у меня карт-бланш с полной свободой, ограниченной, скажем так, неким периметром, – самодовольство ее росло, как на дрожжах. – Внутри этих рамок – полная свобода.
– И каковы эти рамки? – заинтересованность мою в этом вопросе и изображать не надо было.
– Общая сумма. – Светлана откинулась на спинку и скрестила руки под грудью.
Я только усмехнулся. Был бы я тут один, без Розы, даже еще голодный, может быть, такой примитивный прием и подействовал бы. А так все ее потуги к манипуляции пролетели мимо.
– Что сказали ваши люди за ленточкой? – настаивал я на конкретике.
По ее виду я почему-то был уверен, что она обладает такой информацией.
– Они подтвердили наличие недвижимости и прочего имущества, но не у всех. Те, кто ее не имеют, получат обычную тысячу. Сами понимаете, что покосившийся старый дом в деревне под названием Три избы, под городом со смешным названием Кошки никого не интересует. А вот с теми, у кого есть недвижимость в Москве, мы будем вести переговоры о компенсации ее стоимости, – удовлетворила Беляева мое любопытство.
– Автомобили? – дожимал ее.
– Только ваш, – нахально усмехнулась Беляева. – У Шицгал родители будут объявлены наследниками, после того, как ту официально по суду признают пропавшей без вести, а через три года – так и умершей. Тут без вариантов. Десятилетний «тазик» с гайками от Лупу тоже никого не заинтересовал. Больше ни у кого в собственности автомобилей нет. А варианты с генеральной доверенностью не катят.
Сволочи, просто руки выкручивают. Да что там выкручивают – просто грабят. Но юридически тут к ним не придерешься. Не один год они свои аферы с переселенцами оттачивали.
– Моральный вред? – выдал я основное требование.
– В каком смысле? – искренне удивилась Светлана.
– В прямом, – ответил ей уже резко, – в смысле денежной компенсации за наши душевные страдания.
– Ну и аппетиты у вас. – Светлана даже глаза округлила.
– Нормальные аппетиты. И вполне справедливые.
– Сколько вы хотите за свои «моральные страдания»? – Светлана при этом улыбнулась чему-то своему.
Ответ у меня уже был заранее готов.
– Пять тысяч. Экю, естественно.
Светлана облегченно так выдохнула, что я тут же торопливо добавил:
– Каждому.
– Хорошо, – внезапно быстро согласилась Беляева. – Только учтите, это я вам по секрету говорю, и если Майлз об этом узнает, то снимет с меня голову. Вы получите все, что хотите, но в пределах общей суммы.
Угу… Появилось что-то новенькое, и это новенькое и есть козырной туз в ее колоде.
– Чем ограничена эта сумма?
Светлана стала похожа на рыбака, подсекающего долгожданную рыбу. Видно, к этому вопросу она меня и подводила, вываживая на леске. Осталось только подсечь – и я у нее на сковородке. Ну я так расценил выражение ее лица.
– Счетом Базы на сегодняшний день. Всем, что там есть. – Улыбка девушки стала обворожительной, можно было подумать, что она меня покупает. – Соглашайтесь, Георгий. Вы правильно сказали, что Майлз надо самой, в кратчайшие сроки, пока не появился здесь начальник Базы, пока видео о ваших художествах не достигли большого руководства в Нью-Хавене, локализовать ситуацию, решить вопрос к обоюдному удовольствию и взять с вас подписку, что вы к нашей Базе никаких претензий не имеете. Видите, Георгий, насколько я с вами откровенна. – Тут Светлана снова очаровательно улыбнулась. Зазывно так.
Если бы я не знал от Арама, что утром Беляева тут на Базе у всех на глазах целовалась с любимым мужчиной, которого вроде ждет обратно, да и сам я видел утром ее заплаканные глаза при скандальных переговорах с Майлз, то подумал бы, что она меня усиленно клеит, как мужика. Потенциально богатого мужика, которому искренне из симпатии хочет помочь. И на которого уже имеет виды. Но в это я никак не мог поверить. Такие бабы просто так ничего не делают. Всегда у них есть задний смысл и дальний прицел. Нагляделся я на таких карьерных стерв по разным конторам и компаниям. Все же клиентская база у меня была одна из самых больших по Москве.
– Ваша корысть тут в чем? Не верю я бескорыстным людям. Даже таким красивым, – поставил вопрос ребром.
– В карьере, – не задумываясь, ответила она.
Похоже, она озвучила честный ответ, интуитивно поняв, что именно сейчас любые игры побоку. Оценив мою реакцию, пояснила:
– Если я проведу эти переговоры с вами быстро и положительно, то со стойки Иммиграционного отдела, которая мне надоела хуже горькой редьки, я подскочу немного вверх. Прямо в «Стеклянный дом». Но я очень боюсь, что если вы упретесь рогом и добьетесь перепасовки вашего вопроса от Майлз к высшему начальству Ордена, то получите решение, прямо противоположное ожидаемому. И в этом случае я также останусь ни с чем.
– Так вы мне предлагаете заговор против Майлз? – улыбнулся я.
– Никакого заговора, Георгий. Я лояльна Ордену. Просто здравый смысл. Большое начальство непредсказуемо и может вас примерно наказать, хотя бы как плохой пример для остальных. Вы такой вариант не рассматривали? Они же там американцы неолиберального толка. Все учились у троцкистских профессоров в «Лиге плюща». Так что учитывайте их менталитет. Назначат вас «ответственным за все», как Саддама Хусейна. Сунут в зубы Ай-Ди и выпрут за ворота. А там, поверьте, хуже, чем Дикий Запад в девятнадцатом веке.
– Вы в этом уверены? – усомнился немного в ее словах.
– Не уверена, но просчитать этот вариант тоже необходимо, потому что в таком случае я на бобах. А мне бы этого не хотелось.
– А вы уверены, что в другом случае и мы с вами, и Майлз – все будем в шоколаде?